Устойчивость пенсионной системы требует принципиально иных решений

Руководство страны ныне признаёт неудовлетворительность уровня пенсионного обеспечения. Принимаются меры и по оперативному увеличению пенсий неработающим пенсионерам, и по изменению самой организации пенсионного дела.

Это не первый благой приступ к больной проблеме. Но и на этот раз принимаемые решения не сулят успеха. Трудно сказать, почему сама проблема ставится в корне неверно ─ из-за непонимания сути проблемы или из-за нежелания отступать от конфискационного подхода к постановке и решению любых социальных вопросов. Конфискационным называется подход, при котором забота государства о благе всего общества и граждан сознательно (или ─ реже ─ бессознательно) основана на принудительном изъятии у большинства граждан части их доходов.

Население как донор накопления капитала

Суть шоковых реформ 1992-1995 г.г., по инерции продолжающихся до сих пор, состояла в превращении населения в главного донора накопления крупных частных состояний. Трудовое население потеряло, по моим подсчётам, к 1995 г. 79% покупательной способности заработной платы, а после 1998 г. цена труда упала (в реальном исчислении ─ по способности покупать) до 9-10% от уровня 1991 г. Со 2 января 1992 г. правительство скачком многократно повысило цены и тем самым конфисковало трудовые сбережения (так называемый “инфляционный навес”, который далеко не весь был инфляционным). Потом были конфискационные меры в октябре 1994 г. (“черный вторник”) и 17 августа 1998 г. Кстати, только обесценение просроченных долгов по зарплате в результате девальвации в августе-сентябре 1998 г. отобрало у трудящихся покупательную способность, равную 8 млрд. долларов США.

Эти конфискации ─ на виду. Редко заходит речь о других конфискациях. Самые большие из них ─ непризнание правительством и государством страховых обязательств перед населением, возникших ещё в СССР. Новая Россия унаследовала имущество СССР, но не признаёт его обязательств перед населением. С этим в решающей мере связана дистрофия всего социально-страхового дела в современной России.

Поясню это на примере пенсионной системы, раз уж о ней так много говорят в последнее время.

Ходкая выдумка и очевидная правда

Бывает просто неловко напоминать министрам, что повторяемые ими сюжеты не только ничуть не объясняют принятых решений по так называемой пенсионной реформе, но и вообще не имеют никакого отношения к реальным проблемам пенсионирования. К примеру, у чиновников от социальных дел в большом ходу речёвка насчёт того, что соотношение работающих и пенсионеров изменяется не в пользу работающих, а через несколько лет на одного работающего будет приходиться один пенсионер. Из этого следует послушайте какой вывод: работающим всё труднее содержать пенсионеров, а потому надо увеличивать взносы в пенсионные фонды из заработной платы. Поэтому через несколько лет из зарплаты будет удерживаться “на собственную старость” до 9%!

Ничего себе решеньице! Особенно если учесть, что под ним нет никаких, ну ни малейших здравых обоснований. И причины вымышленные, и результаты будут плачевные, так как не обеспечат ни устойчивости, ни надёжности пенсионной системы, ни достойного уровня пенсий.

То, что работающие кормят пенсионеров ─ это неумная выдумка. Но как же трудно объяснить и министрам, и журналистам, что её неэтично, оскорбительно повторять! Вот уже скоро 10 лет долдонят и долдонят эту несусветную глупость.

Какие средства тратит пенсионер, получающий пенсию по старости (а именно таковы почти все наши пенсионеры)? Он тратит средства, которые резервировались (то есть откладывались в резерв) при ежемесячном начислении его зарплаты в течение всего трудового стажа. Если бы эти средства не резервировались, зарплата была бы на 28-29% выше. Средства эти в обязательном порядке собирает государство (называется “обязательное пенсионное страхование”, хотя тут, строго говоря, не страхование, а именно резервирование). За год каждый работающий с помощью государства резервирует в России почти три с половиной месячных зарплаты. За время существования пенсионного фонда (с 1992 г.) каждым работающим уже отложена (зарезервирована на его старость) 31 месячная зарплата. За 20 лет резервируется 69,6 месячных зарплат, за 25 лет ─ 87 месячных зарплат. При выходе на пенсию в 60 лет у нормального россиянина имеется по 35-37 лет трудового стажа, а значит ─ по 121-128 зарезервированных месячных зарплат. Считается, что пенсионер должен получать пенсию в размере 70% от зарплаты. Значит, зарезервированного хватит ему от 60 до 75 лет (примерно на 15 лет). Но пенсионер у нас, к сожалению, так долго в массе своей не живёт, во-вторых, в массе своей продолжает работать, а значит и резервировать, а, в-третьих, пенсия его в среднем намного ниже 70% зарплаты.

Так что и государство, и общество уже сейчас крупно наживаются на недоплате пенсионерам зарезервированных ими средств. Давайте спросим себя: если бы в стране внезапно не осталось ни одного работающего, имелись ли бы средства для содержания пенсионеров-стариков? Правильный ответ: да, имелись бы ─ это зарезервированные ими средства за время их трудового стажа. Но совсем точный ответ такой: имелись бы, если бы их не украли. Не конфисковали бы, извините за оговорку.

Конфискация зарезервированного на старость:

вот как это сделано в новой России

Министр труда А.П.Починок публично свидетельствует, что когда он после ликвидации СССР “принимал дела” Центрального банка СССР, никаких счетов с отложенными на старость деньгами он не обнаружил. С такими номерами надо выступать на эстраде, потому что очень смешно.

Существовавшая в СССР система распределения и движения средств в хозяйстве не была рассчитана на то, что в ней будет разбираться А.П.Починок. Организация движения средств не ставила целью прозрачно отразить их конечное предназначение. Централизация, ресурсов в “общий котел” ─ госбюджет, а затем выделение целевых ассигнований из бюджета такой была принципиальная схема. Издержки производства содержали лишь символическую величину на месте той части необходимого продукта, которая дополняет заработную плату. То есть издержки предприятий занижались за счёт того, что часть необходимого продукта, потребная для страхования и резервирования, изымалась в основном не в форме страховых платежей, а через налоги (в основном через налог с оборота) и отчисления от прибыли в бюджет.

Такой механизм движения значительной части необходимого продукта сосредоточивал средства на социальную защиту в руках (на счетах) государства. Эти средства и сейчас составляют часть государственной собственности. В силу своего предназначения эта часть государственной собственности не должна была перейти в частные руки ни при какой приватизации. А если перешла ─ значит конфискована государством.

С начала реформ были введены страховые и резервные платежи во внебюджетные государственные фонды. Размер платежей в момент введения был соразмерен задачам социальной защиты. Но подчеркнёмибо это принципиально важно! размер введённых с начала реформ обязательных страховых платежей был достаточен для социальной защиты только работающих. Потребности социальной защиты нетрудоспособных этими платежами не покрывались и не должны были покрываться, так как закончившие трудиться (или проработавшие к тому времени по 10-15 лет) поколения уже накопили средства для своей социальной защиты (полностью или в значительной мере).

Позже, при резком понижении реальных заработков размеры платежей стали совершенно не соразмерными задачам социальной защиты. Но общий подход остался прежним. Если даже поднять обязательные платежи до объективно необходимых размеров, это решит задачи социальной защиты только тех, кто начинает трудиться. Средства же для социальной защиты тех, кто ещё жив и трудился до начала радикальных реформ частично (в немалых объемах) находятся в составе государственной собственности.

Шоковый метод реформ широко использует конфискации. В явном виде были конфискованы денежные сбережения населения. Средства на социальную защиту также конфискованы, но как бы в скрытом виде. Было объяснено, что общественные иждивенцы (прежде всего пенсионеры) получают пенсии за счёт страховых взносов ныне работающих. Это подлог, это конфискационный трюк. Он игнорирует природу пенсионных, а отчасти и страховых фондов как резервных, отложенных для будущих трат теми, за кого или кем в течение трудовой жизни вносились страховые платежи.

Государство! Будь честней!

Верни конфискованное у трудового народа! 

Стало быть, возникающая с начала реформ система социальной защиты обречена на хроническую дистрофию, на хронический недостаток средств, поскольку накопленные до начала реформ средства на социальную защиту были сосредоточены у государства, а с началом реформ конфискованы государством. Конфискация состояла в непризнании государством наличия исходных накопленных ресурсов для социальной защиты и в организации практики пенсионного обеспечения, медицинского и социального страхования исключительно за счёт текущих страховых платежей.

Государство должно вернуть народу средства для социальной защиты, накопленные до начала реформ. Для этого государство должно передать часть своей собственности государственным внебюджетным фондам. 

Формула государственной честности 

Расчёт государственного долга системе социальной защиты может быть сделан в кратчайшие сроки. Методика расчёта разработана научно и имеется. Дело за готовностью государства вывести систему социальной защиты из экономической дистрофии, сделать её надёжной и устойчивой. Ну, какой же идиот согласится добровольно участвовать в новых пенсионных мероприятиях правительства, если это государство на весь мир прославилось беспримерным грабежом!? Конфискациями, извините за оговорку.

Признание государством средств для социальной защиты, накопленных до начала реформ, разновидностью внутреннего государственного долга, выделение в составе государственной собственности соразмерной этому долгу части, а, возможно, и передача управления этой частью государственной собственности внебюджетным страховым и реэервным фондам ─ всё это ничуть не нарушило бы ход экономических процессов, а лишь более стройно и целесообразно структурировало (наладило бы) их. Описанные операции можно сравнить с выделением в том же самом кармане отдельного кошелька с чётким осознанием, для чего отложены находящиеся в нём средства. 

Это важно и для атмосферы в обществе 

Выделение в составе государственной собственности средств на социальную защиту, накопленных до начала шоковых реформ, позволило бы нормализовать финансовые взаимоотношения между поколениями. Пока накопленные средства остаются конфискованными, работающие поколения и вправду отдают свои страховые платежи на содержание экспроприированных нетрудоспособных. Тем самым ныне работающие поколения остаются без накопления части необходимого продукта и вынуждены будут зависеть в будущем от последующих поколений. Однако трудно надеяться на будущие поколения, воспитываемые в духе крайнего индивидуализма, жестокости и духовной убогости.

Защищённость ныне работающих поколений станет на прочную основу, если вносимые теперь и расходуемые теперь страховые платежи можно будет рассматривать как постепенное (в рассрочку) замещение тех накоплений, которые выделены государством в составе государственной собственности и представляют собою реальные ресурсы, реальные гарантии наличия средств на социальную защиту.

Р.S. Ещё раз о распространяемых сюжетах насчёт того, что пенсионеры живут за счёт работающих. Когда это делают журналисты, с них взятки гладки: мы уже привыкли, что журналисты в новой России по большей части безграмотные и бессовестные. Другое дело ─ государственные служащие. Им должно быть указано на служебное несоответствие, ибо распространение глупой выдумки небезобидно. Оно культивирует социальную рознь между поколениями нашего общества.

Пояснение много лет спустя.

В России совершается новое ухудшение социального положения трудящихся: готовится ощутимое повышение возраста выхода на пенсию. Правительство изображает дело так, будто иного не дано, будто обеспечить сносный уровень пенсий можно только путём сокращения численности пенсионеров. Отсюда, дескать, и повышение возраста выхода на пенсию. При этом опять повторяются и повторяются бессовестные выдумки о том, что работающие кормят пенсионеров и т.п.

Конфедерация труда России проводит кампанию «НАРОД ПРОТИВ повышения пенсионного возраста». Петицию протеста подписали на июнь почти 3 млн. человек.

11 июля 2018 я получил приглашение М.Д.Кришталя и К.В. Добромыслова поучаствовать в «круглом столе» на тему «О повышении пенсионного возраста в России и возникающих проблемах».

Если мне будет предоставлено слово, я выступлю на тему: "Исторические причины перманентного кризиса российской пенсионной системы и способы выхода из него без изменения возраста выхода на пенсию". Моё выступление будет опираться на исследование, проведённое 18 лет назад. Его результаты были изложены в статье  «Устойчивость пенсионной системы требует принципиально иных решений». Статья написана в конце 2000 г. и дважды опубликована в 2001 г.:

1. Ракитский Б.В. Пенсия для донора российского капитала. — Журнал “Государственная служба”. 2001. № 2. Стр. 56-60.

2. Ракитский Б.В. Устойчивость пенсионной системы требует принципиально иных решений. — Период. изд. “Перспективы и проблемы России” Выпуск 24. Угол атаки. Выступления, публицистика, постановки вопросов. Год 2001. – М.: 2001. Стр. 26-33.

Для участников «Круглого стола» и для всех подписавших петицию КТР, я переиздаю эту старую статью. И при этом считаю уместным сделать некоторые пояснения.

10 октября 2000 г. тогдашний Министр труда РФ А.П.Починок выступал в Российской академии государственной службы. Он увлечённо излагал стандартный набор «истин» либерального фундаментализма. Был там и сюжет о трудностях, возникающих из-за того, что соотношение работающих и пенсионеров изменяется не в пользу работающих, а нагрузка на каждого работающего всё возрастает.

Я задал вопрос министру: какие средства были переданы в Пенсионный Фонд России при его образовании на покрытие пенсионных обязательств государства, возникших перед пенсионерами в советское время? Министр ответил так:

─ Борис Васильевич! Я сам был в комиссии при передаче дел Государственного банка СССР. Уверяю Вас, что никаких счётов, на которых содержались бы средства на пенсионные выплаты, не было.

Ну, мы и прежде знали, что ПФР был «бесприданником», хотя на него были навалены прежние обязательства по обеспечению пенсионных прав граждан. Новым и неожиданным было только полное неведение А.П.Починка насчёт устройства финансов в тоталитарном СССР.

Мой вопрос и ответ А.П.Починка заинтересовали нового ректора РАГС Владимира Константиновича Егорова и главного редактора журнала «Государственная служба» Кучера. Для них я написал эту самую статью.

Статья была напечатана.

А В.К.Егоров, прочитав статью, сказал мне, что пойдёт с этим к Президенту. Просил сделать расчёты, хотя бы примерные. Я сделал не примерные, а точные расчёты. Каждый, кто занимался счётом в жанре «цена вопроса», знает, что при расчётах возникают «ситуации выбора». Можно строго считать, зная, что выбранные методические придержки работают на завышение результата, а можно считать, понимая, что выбранные придержки занижают результат. Я считал так, как приучен был считать ещё при своей работе в системах Госплана СССР и Госкомтруда СССР. Но я пять раз подряд (то есть во всех случаях) брал занижающие придержки.

Результат (наверняка заниженный) у меня получился такой: государство обязано было передать во вновь образованный Пенсионный Фонд России для покрытия пенсионных обязательств, возникших перед российскими пенсионерами в советское время, средства, покупательная способность которых равна 1 триллиону 200 миллиардам долларов США (в ценах 1990 г.). Подчёркиваю: это наверняка заниженная, но строго посчитанная сумма.

О результатах своих расчётов я сообщил Владимиру Константиновичу. Думаю, что он не пошёл с ними к Президенту.

Потом были одна за другой пенсионные реформы. Красочно витийствовал о своей реформе М.Ю.Зурабов (а Президент считал, что пенсионная реформа «идёт хорошо)». Но всё это были заведомо тщетные попытки.

Кстати сказать, придуманный теперь вариант нормализации пенсионного дела крайне опасен в социальном отношении. Он использует те же приёмы оптимизации отдельных экономических народнохозяйственных параметров, которые использовались для заданного увеличения оплаты за ставку врачам, учителям, профессорам и при этом грубо игнорировали социальные последствия. В итоге произошли необратимые разрушения того, что никогда нельзя разрушать.

Но это уже предмет обсуждения более обширной темы.

Б.В.Ракитский