Жиль Делез в своей работе «Post scriptum  к обществам контроля» ссылаясь на Фуко, полярно разделил индустриальное общество и пост-индустриально общество контроля. Это синонимы понятий модерна и постмодерна. Эпоха модерна — время великих идей и глобальных проектов, которым суждено было оказаться провальными. Провальным оказался и анархизм, подобно фашизму и коммунизму. Поэтому в этом тексте мы не будем заострять внимание на идеальных конструктах, а попытаемся разобраться с ситуацией в которой мы оказались.

Дисциплинарное общество достигло своего расцвета к началу ХХ-го века. Это было время изоляции и отчуждения. Дети рабочих переходили от одного закрытого пространства к другому, у каждого из которых свои собственные законы: семья, школа, казарма, потом завод, время от времени больница, возможно, тюрьма. Национальные государства, тоталитарный коллективизм, страх девиантного поведения и возможность простого, понятного бунта. Свобода и бунт зарождалась и становилась реальностью на улице, среди стихийной природы, потому что все пространства в том числе пространство идей было подчинено утопическим, эффективным формам.

В 1909 году в Каталонии произошло восстание, которое получило название «Трагическая неделя». Поводом к восстанию послужил декрет о призыве 20 000 жителей Каталонии в испанскую армию для борьбы с племенами рифов в Марокко. В ответ на это анархисты из синдикалистской «Рабочей солидарности» призвали к проведению всеобщей забастовки. В конце июля по Каталонии прокатилась волна антимилитаристских протестов и забастовок.

На следующую ночь в Барселоне были сооружены баррикады, произошли столкновения с полицией. В последующие дни антимилитаристское движение распространилось по всей территории Испании. Происходившее сопровождалось антиклерикальными выступлениями: было сожжено более 50 церквей и монастырей. Для подавления разгоравшихся беспорядков в Барселону были введены испанские войска. Несмотря на это, всеобщая забастовка в Каталонии продолжалась до конца сентября.

Сейчас мы видим, что все институты против которых раньше восставали, пришли в упадок. Семья больше не является необходимостью для общества, универсальное образование потеряло всякий смысл,  производство автоматизируется и вскоре вообще не будет нуждаться в индустриальных рабочих, профсоюзы теряют численность, тюрьмы не являются наказанием, армии становятся коммерческими организациями, ничто не дисциплинирует и не имеет прежнего смысла, общественные институты превратились в субкультурные, маргинальные сообщества на обочине цивилизации. На фоне этих процессов происходят массовые сокращения рабочих мест, но индустриальный саботаж больше не имеет места быть. Можно связывать это с техническим прогрессом, однако эти изменения более глубокого характера.

Мы теряем права, но не потому что не можем их защитить, а потому что права которые мы защищаем уже не имеют смысла. Как и прежде профсоюз требует повышения тарифной ставки, ведет борьбу за это всеми возможными эффективными методами, сопротивляясь аргументам работодателя о медиане рынка труда, о фактическом повсеместном обесценивании рабочего времени. Мы добиваемся этого, это наше право, но за этим следуют сокращения рабочих мест - профсоюз способствует автоматизации производства.

В этом плане любопытна концепция революционного синдикализма, полагающая, что прямое действие самих рабочих, объединённых в синдикат будет закалять, обучать и изменять самих членов организации, что в конце концов приведет к тому, что они смогут захватить средства производства и работодатели, как и наёмный труд станут больше не нужны.

В действительности в современном мире происходят похожие события, только обратного толка, наёмный труд и работодатель перестаёт быть необходимостью, но вместе с рабочими. Профсоюзы, существуя в логике экономической системы, невольно всегда способствовали развитию капитализма.

Прямое действие, как метод  борьбы профсоюза - залог демократии, участия, уверенности в своих силах, идеальное оружие рабочего движения превратилось  в медиаповод. Забастовка, захват предприятия, митинг, демонстрация и даже голодовка не принесут никакого результата организации, если не получат распространения в электронном, информационном пространстве. Информационное пространство, представленное в большей степени визуальным — видео и фото материалом, полностью искусственно. Монтаж, сама съёмка и контекст формируют характер информации и реакцию аудитории. Специалисты сферы коммуникаций успешно используют кроме всего прочего  древнейшие страхи, страсти и самые передовые исследования психики и социума.

Делёз и Фуко называют общество, которое приходит на смену существующему обществом «Контроля». Это хорошо иллюстрирует японская модель коллективного капитализма. Капитал, при этой модели, свободно  концентрируется в руках немногих корпораций, которые тесно сотрудничают с государственным аппаратом. Корпорация выступает не просто работодателем, а основанием жизни. Человек тотально подчинен своему предприятию. С одной стороны оно гарантирует все материальные блага, с другой полностью контролирует сознание и личное пространство, вплоть до выбора полового партнера. Сейчас мы можем наблюдать внедрение подобных практик в транснациональных корпорациях, в особенности в навязывании так называемого «корпоративного духа», жесткой иерархии и карьерного роста.

В соседнем Китае общество контроля принимает форму военизированной фабрики, где тысячи граждан работают по 16 часов в сутки за минимальную оплату, и десятки тысяч ожидают этой работы за забором из колючей проволоки. Для нашей мысли важна не только сама проблема отсутствия рабочих мест, важно то как сейчас безжалостно ускоренная модернизация в этом государстве плодит зоны отчуждения и "ненужных" людей, в то время как Китай выходит в лидеры экономического развития.

Принято объяснять это открытым рынком, которому подчиняются все процессы. Экономика, а шире власть полностью в соответствии со своими закономерностями существует независимо от общества. Система постоянно изменяется, перестраивается, перемещаются огромные предприятия, возводятся и разрушаются небоскрёбы, приватизируется или национализируется собственность, не имеющим власти остаётся подстраиваться, но сделать это всё сложнее и возникает ситуация, когда целые поколения оказываются  «погребенными заживо». В то время, как все мы пытаемся найти своё место в мире, или изобрести его.

Но в мире корпораций для нас нет места, сами корпорации всего лишь новая форма старого содержания — содержания эффективных механизмов, идеологии и иерархии. Можно сказать, что все национальные государства, церковь, империи, в том числе и Cоветский Cоюз являлись корпорациями.  Иллюстрируя иерархию современными её формами, мы говорим о самой сути власти, о том, что она неизменна.

Общество меняет формы, мы сосредоточенно наблюдаем за переменами слагаемых, анализируем, как выплачивается зарплата, как нам это изменить, думаем о том, как нам поступать при массовых сокращениях, как меняется образование и медицина, армия, как проходят войны, как нас контролируют, и как мы можем сопротивляться этому сейчас, в то время как всё снова меняется, мы пытаемся понять, что вообще происходит, почему мы и наши организации ни на что не влияют.

Прежде всё было понятно и линейно, чётко и отчерчено, можно было сбежать, уйти или восстать и изменить форму, сопротивляться, реформировать, бастовать, захватывать, сейчас всё запутанно, но у нас есть свобода перемещения по всей планете, мы можем познакомиться практически с любым человеком в любой стране, общаться с тысячами людей лично каждый день в интернете, мы можем работать, не выходя из дома, даже не имея работодателя, рамок больше нет, как нет и смысла восставать против них. Пространство всей планеты полностью под контролем экономической системы, обладающей самым современным оружием, как идеологическим, так и огнестрельным и имеющей потрясающую способность к мимикрии: эту систему можно просто не замечать.

В это время власть становиться тотальной, идеальной и совершенной. Это власть информации, электронных цифр и шифров. Люди, профсоюзные акции, деньги, собственность, товар, услуги, сама власть — только цифры на экране. И никто не контролирует эти цифры, а они контролируют всё. В этом новом мире, власть, как всегда мифологична, одухотворённа и действенна. Контроль нельзя потерять, всё должно быть под контролем, потому всё слишком далеко зашло – это новое религиозное основание подчинения.

Сегодня, конечно, неуместны идеи о линейном развитии или какой бы ни было социальной эволюции в её позитивном смысле. Современная глобальная империя, вероятно, будет разрушена не нашествием варваров, не революцией или войной колоний за независимость, но восстанием деклассированных элементов, которые, в борьбе за собственное выживание, будут брать не то, что им принадлежит, а то, что им нужно. Под деклассированными элементами мы имеем ввиду не только маргинальные сообщества, но и миллионы безработных, нестабильно занятых и рабочих сферы услуг.

Жиль Делез писал:

"Человек отныне не человек-заключенный, но человек-должник. Капитализм удерживал в крайней нищете три четверти человечества, слишком бедного, чтобы стать должниками, и слишком многочисленного, чтобы находиться в заключении. Поэтому обществу контроля придется столкнуться не только с размыванием границ, но и с социальными взрывами в трущобах и гетто".

Однако не все так безрадостно. Все империи пали.

Как считал Петр Кропоткин, в истории человечества, при любой экономической, властной системе, на любом уровне технического развития актуальны либертарные практики, практики направленные на освобождение общества. Разные общества проходят одни и те же ступени концентрации и централизации власти, её распространения, распада, разрушения и снова концентрации. В любое время, всегда сталкиваются только содержание свободы, то есть свободный человек, его потребности и практики, его организация, и содержание власти и подчинения.

Нам пора перестать искать своё место или изобретать его, пора перестать приспосабливаться. Необходимо искать болевые точки, изобретать новые орудия и применять их на практике. Однако эффективная форма нашей организации и её формальная, кажущаяся актуальность никогда не должна стоять на первом месте. На первом месте должно стоять содержание организации, её внутренняя антиавторитарная сущность и методы, средства, которыми мы пользуемся. Это определит наше будущее и при успехе нашей работы – будущее общества.

 

Профсоюз «Новопроф»,

Анна и Владимир Есионовы.